Моя компания

вчера вечером виделся с Рыжим,

Маяковским и Есениным Серым.

они, как обычно, твердили: “мы же

поэты, не должны чувствовать меры!”

они пили и спорили, а я удивлялся,

что ничего не поменялось по сути.

но что-то смущало, я потом догадался:

никто ни разу не произнес фамилию “Путин”.

за полночь пришел Бродский,

матерился, что табак стал паршивый,

сказал, что обещал заехать Высоцкий —

и, вроде как, Володю «зашили».

и, выкурив сразу полпачки,

рассказал как был на Лубянке на сутках —

и снова выходить через двое, значит.

вот такая вот у него сумма поступков.

чуть позже набрал Вознесенский.

извинился, витражами был занят,

он что-то сказал пацанам по-немецки;

я не понял, но ребята заржали.

и поймав себя снова на мысли,

что в этой компании, где так покойно

мне так повезло, что в моей жизни

есть те, кто живут ею вольно…

и мне есть, чему поучиться у них —

у тех, кто стучится ко мне с книжной полки.

сказав им спасибо — допишу этот стих

и усну, чувствуя, что мои сыты волки.