Яшка Рубель

Жил в Одессе, говорят, мальчик с детством трудным:

Весь из пыли и заплат, по кличке Яшка Рубель.

Он рос без мамы, без отца, без сестренки даже.

Слезы капали с лица сердобольных граждан.

Он рос и вырос на Молдаванке, 

Но кто же скажет, что хулиган?

Всегда так вежлив, с улыбкой нежной

Он подходил и вынимал наган.

Шо поделать... 

Жить так тяжко сиротой. И люди со слезами 

Из карманов все без слов вынимали сами.

А кому трудно, без обид, он всегда ж поможет,

Но шоб клиенту шнобель бить? Боже мой! Как можно?

Ведь он рос и вырос на Молдаванке,

Вдыхая улиц родную пыль,

Где камень каждый знаком, и даже

Сказать имеет столько, что нет сил!..

Как-то раз весна была, пах привоз таранькой,

К нему шмара подошла, звали шмару Манькой.

Солнце, море, плеск волны... эх, веселый смех!

Были ночи так нежны, и как у всех, 

Сперва ж у них была любовь. 

Потом был шухер на Молдаванке.

Три дня стояла столбами пыль.

Ах, скоро Маню повысят в званьи.

Простите ж, Маня, но у вас дешевый стиль.

Нет печальнее конца, что ж сказать за граждан:

Слезы капали с лица у чекистов даже.

А как вывели во двор Яшку под оружием,

Прослезился прокурор, но, шо поделать, – служба.

Не слышно песен на Молдаванке,

И плачет осень дождем навзрыд,

Бульвар скучает, лишь Дюк, как Фраер,

Упершись в камень, в туман глядит.